Общество и культура
Беспокойные сердца
04.12.2014 14:30:00
О Великой Отечественной войне написано немало книг, снят не один фильм. Но рассказывая о жизни Татьяны Львовны и Виктора Агеевича Бурдиных, мы подразумеваем судьбы соотечественников, на долю которых выпали голод, холод, война. Приближается 70-летие Победы, и мы вновь и вновь обращаем свои взоры на тех, кто ковал ее на фронтах и в тылу. Святая тема Победы. Наши земляки воевали отважно и умело, а потом именно они добывали нефть, строили город. Мы видим построенные ими дома и заводы, посаженные их руками парки и аллеи. Да, стоят дома, растут деревья. А сами ветераны ушли из жизни. Но мы помним…
Неволя в перемене мест
Татьяна Львовна Белоголовская родом из Житомирской области (Украина); там белые хаты утопают в яблоневых садах, аисты вьют гнезда на высоченных грушах, леса изобилуют ягодами и грибами. Но ее воспоминания о том тихом уюте смутны, потому что уже четырехлетней бегала она на киевскую кухню за питанием для полугодовалой сестрички. Пятилетней девочкой в Луганске пряталась среди пыльных банок с вареньем под кроватью от гроз и смеялась над пьяными курами, наклевавшимися настоянных ягод.
В ее десять лет семья оказалась в Дербенте, затем – в Баку. Она хорошо помнит, как с мамой, Серафимой Моисеевной, нашла на Сабунчинском нефтепромысле испачканную нефтью и землей безделушку. Отмыли вещицу в ближайшей луже, надели на руку девочке: красиво! А в автобусе одна из пассажирок укорила мать: «Зачем малышке золото?» Шел голодный 1933 год, людей от истощения разве что ветром не шатало. Исхудавшие, плохо одетые, отправились Белоголовские в «Торгсин» и обменяли спасительную находку на муку, сахар, крупу.
А голод погнал семью дальше, в Среднюю Азию: Ашхабад, Ташкент, Алма-Ату, где прошли самые счастливые детские годы. Здесь жили в доме сотрудников НКВД, дети которых стали друзьями Татьяны. Школа, каток «Медео», оперный театр, уроки танцев, цирк и обязательное десятикопеечное мороженое для себя и дворняжки Тобби. «Чио-Чио-Сан», «Лебединое озеро», походы в горы, цирк лилипутов и подаренное девочке воздушной гимнасткой цирковое трико. Из него мама смастерила дочке маскарадный костюм бабочки, в котором она блистала на новогоднем балу.
Однако тоска по родным местам взяла верх, и в апреле 1941 года семья вернулась на Украину, в Днепропетровск. Таню приняли на второй курс рабфака металлургического института, и девушка была уверена, что станет его студенткой. Но 22 июня началась война.
Ташкент – город хлебный
Подполковник внутренней службы, участник Великой Отечественной войны, инвалид 1 группы, кавалер орденов Красной Звезды и Отечественной войны 1 степени Виктор Агеевич Бурдин родился в городе Ставрополе (Тольятти) в 1924-м. Вите было полгода, когда умерла мать. Великая русская река Волга, красивая во все времена года, - была она и кормилицей, и воспитательницей Виктора: мальчишкой на ее берегах набирался сил, к столу нес свой незамысловатый улов. А по грибы, по ягоды ходил со старшей сестрой Надей.
Вдовствовавший отец еще дважды женился: первый брак оказался неудачным, а вот вторая жена – Вера Михайловна – стала для Вити и его сестры Нади самым близким человеком, который разделил с ними все невзгоды: голод начала 30-х годов, когда, убегая от неминуемой смерти, семья перебралась в Ташкент. В военное лихолетье, в 1941-м, после смерти отца Агея Ивановича на плечи Веры Михайловны легла забота не только о трех родных детях, но и о приемных. «Не мачехой она была им, а ближе родной», - так вспоминает о Вере Михайловне племянница Бурдиных Татьяна Алексеевна Гофман. В Ташкенте Виктор поступил в техникум, где учились дочери Веры Михайловны, надеялся, что получит специальность и станет хорошим механиком: к точным наукам и технике он тяготел с детства. Но – война.
Кто говорит, что на войне не страшно?
В 1942 году после призыва в армию Виктор, еще «зеленый», прошел ускоренный курс танкового училища и молоденьким лейтенантом командовал экипажем танка 362-го танкового батальона 5-й Гвардейской армии. Из амуниции ему полагалось: карабин и 90 патронов, граната Ф-1, НЗ-питание, фляжка, котелок на два литра воды, саперная лопатка, шлем и противогаз. Ко всему этому – одежда и обувь (теплое белье, портянки, английские ботинки, фуфайка и прочее). И был приказ: Пятая Гвардейская генерала Ротмистрова – на Курскую дугу, против Манштейна…
Стоял такой грохот, что перепонки давило, кровь текла из ушей. Сплошной рев моторов, лязганье металла, взрывы снарядов, дикий скрежет разрываемого железа… От выстрелов в упор сворачивало башни, скручивало орудия, лопалась броня, взрывались танки. От выстрела в бензобак танк Бурдина вспыхнул. Экипаж едва спасся. На следующий день, уже на другом танке опять в бой. И опять прямое попадание, огонь, раненый стрелок, которого с трудом вытащили из башни.
Вскоре началось сражение под Прохоровкой. Армада фашистских «Тигров» двинулась на советские позиции, пошли и наши. Неистово дрались, была одна мысль, одно стремление – пока жив, бей врага. Виктор Агеевич признавался, что не испытывал страха, когда шел на таран, ухарский задор юности брал свое. А страх пришел, когда через несколько недель перебило седалищный нерв: неужели не смогу ходить? Затем госпиталь, длительное лечение.
Комиссовали лейтенанта. Вернувшись в Ташкент, устроился в исправительную детскую колонию, где служила сестра Надежда.
Судьба сказала – выжить
В конце августа 1941-го на окраине Днепропетровска высадились немецкие парашютисты, одновременно советские власти сообщили, что на другом берегу Днепра стоит эшелон Харьковского военного училища с двумя открытыми платформами для эвакуации горожан. Страшную картину увидели мать и дочь Белоголовские, примчавшись к реке: люди, животные, машины, вещи – на земле. В небе – с ревом пикирующие на это скопище истребители. Крики, слезы, кровь. И под бомбежкой - бегущие по двухкилометровому мосту к спасительному железнодорожному составу старики, дети.
Почти месяц увозили эвакуированных эшелоном подальше от войны. И вот – такой знакомый Ташкент. Хорошо, что мама имела ташкентскую прописку: им разрешили остаться в столице Узбекистана. И хорошо, что их приютили знакомые. Таня устроилась на Ростсельмаш нарядчицей. Жили с больной матерью на ее рабочую карточку (500 граммов хлеба) и иждивенческую 400-граммовую Серафимы Моисеевны. Правда, на работе в обед кормили затирухой, которую заводчане запивали газированным солодом.
Чтобы побольше заработать, хрупкая девушка встала к огромному шлифовальному станку. Ростом была невеличка, поэтому ей сделали подставку: только так она могла дотянуться до шлифовального круга. Мало того, ей поручили обслуживать еще один станок. В 1943 году по рекомендации комсомола поступила в школу милиции. Трехлетний курс студенты освоили за год.
Два лейтенанта
«По роду своей деятельности мне приходилось бывать в отделе кадров в министерстве (Узбекской ССР - прим. автора), там в одном из кабинетов увидела нового сотрудника – лейтенанта в очках, который, увидев меня, спрятал их в стол, сказав при этом, что нужно стучаться при входе в кабинет. На что я ответила, что в этом кабинете я свой человек», - из воспоминаний Татьяны Львовны Бурдиной.
Так познакомились два лейтенанта – Белоголовская и Бурдин. Их служебные графики были очень плотными: с 9 до 12 часов работа, затем – обеденный перерыв, вновь служба с 13 до 17 часов и после четырехчасового отдыха работа с 21 до 2-х часов ночи. Но на этом их 12-часовой трудовой день не завершался: сотрудники глубокой ночью собирали по улицам Ташкента беспризорников.
Молодость она и есть молодость: и Таня, и Виктор любили и умели танцевать, поэтому ходили в воскресные дни на танцы в парк. Нравилось им кино, и они стали завсегдатаями просмотров иностранных и советских роликов в клубе НКВД. В общем, было все как у людей: ухаживание, хождение в театр, совпадение во вкусах, мнениях. Сблизило и то, что детство было одинаковое.
На ноябрьские праздники 1946 года Виктор открылся еще с одной стороны: за то, что сын замминистра задел его девушку во время танца, тот получил в скулу мощный удар бывшего фронтовика. Тогда Виктор полушутя-полусерьезно сказал Татьяне: «Теперь у меня меньше шансов получить твою руку и сердце».
Милицейское начальство отправило Бурдина на гауптвахту, а Татьяна ходила к нему с передачами: не сочла девушка его поступок безумным. Она восприняла его как поступок сильного мужчины, способного постоять за достоинство человека. Находясь под арестом, Виктор написал: «И тот, кто самолюбие свое под ноги каждому не бросит, кто за поступок свой кары смягчения не просит».
Свадьба состоялась 1 января 1947 года. Сыграли ее на две зарплаты молодоженов, на деньги, вырученные от продажи вещей, продовольственные карточки друзей. «Пусть ваша совместная супружеская жизнь послужит примером для других. Чтобы по ребенку у вас в год нарождалось. И чтобы эти дети у вас воспитывались героями и знатными людьми нашей страны», - желали молодым родственники, друзья и сослуживцы.
Не ошиблась в Викторе Татьяна: обладал он редкостным по нынешним временам чувством ответственности за семью, мать, детей. Был Бурдин хорошим рассказчиком. Маленьким дочке и сыновьям, когда они болели, «под горчичники» рассказывал бесконечные смешные истории. И очень бережно относился к жене.
Продолжение
в следующем номере
08.05.2024 14:19:00
Наследники победителей!
«РТ» рассказывает о победителях Великой Отечественной войны и их правнуках – героях СВО
08.05.2024 10:49:00
Высокий полет "Стрижа"
4-5 мая в спорткомплексе «Нефтяник» проходил 10-й Всероссийский фестиваль робототехники
08.05.2024 09:03:00
На сцене - педагоги
В КДЦ «Юность» прошел городской смотр-конкурс творческих коллективов образовательных учреждений города