Таинственен и мудр лес в глухозимье.  Чего только не подглядишь за день, бродя по уснувшим перелескам и полям. И чем дальше, тем все сказочнее, захватывающе раскрывается книга природы. А читать ее — одно удовольствие и наслаждение. Она дарит вам буйную радость света, неповторимую красоту посеребренных инеем березок, гурьбой выбежавших на крутой обрыв реки. Дорог и мил сердцу бесконечный хоровод белоногих грациозных сестриц.

     После отчаянных усилий выбираюсь из мелколесья на кромку неприметной полянки и почти обессиленный приваливаюсь спиной к дубу. Старик что-то ласково бормочет, а я пью полной грудью чистый настой морозного воздуха. Отдохнув, чувствую, как луч солнца робко целует меня в щеку. Далекий, но верный признак приближающейся весны.

     Оттрещали и вряд ли вернутся теперь назад злые морозы. Заметно повеселели пернатые, еще усерднее забарабанили по сухостою дятлы. Недолго в это время поют синицы, поползни, щеглы. Но зато сколько любви и жизни в этих простых песнях лесных обитателей, сколько торжества и ожидания!

Холодок пробрался за ворот. Пора. Приподнимаюсь и не верю глазам. Уж не колдовство ли? Среди бородатых стволов друг за дружкой в белых чалмах важно ходят гномы. Диво дивное, чудеса прекрасные! До чего ж причудливо стоят старые пни, и не поднимется рука, чтобы сбить этот волшебный убор зимы.

     Только теперь вдруг замечаю, как изменились краски, тревожно зашепталась роща. Солнце уже не улыбалось, а только едва щурилось, уплывая в косматую мглу.

      Капризен февраль, изменчив и непостоянен. Недаром его в народе зовут вьюговеем. Откуда-то с вершинок осин вспорхнул ветерок, отряхнул бриллианты, подхватил их на свое крыло и наискосок перебежал полянку. Стесняясь чего-то, замелькала белыми хвостами поземка и торопливо исчезла в низинке, поросшей терновником, жимолостью и шиповником. Где-то простуженно вскрикнула ворона, тонко пискнул зяблик. Снова налетел уже сильный порыв ветра. Могучим прибоем зашумел лес. В разнобой закивали липы и клены, заунывно заскрипел вяз. В мгновенье ока все преобразилось. Куда делись солнечнее блики, голубые тени? Словно ничего этого и не было. На полянке буйно, безудержно кружила в танце метель, то подвывая, то лихо посвистывая на разные голоса. Горбатые сугробы побежали от дерева к дереву. Метель набирала силу. Наступал вечер.