Родители души не чаяли в своих смышленых детях, но в 1995–м в двери их благополучного дома без спроса вошла беда: умерла дочь. И отец, и мать, пережившие тяжелейшую драму, целиком посвятили себя сыну: деньги на путешествия, развлечения, вечеринки с друзьями давались без счету, любой его каприз мгновенно исполнялся. И к четырнадцати годам застенчивый скромняга превратился в искусного манипулятора. К примеру, отцу по секрету, с условием, что мать не узнает, рассказать про двойку в школьном журнале. И наоборот. Конечно, родители знали о хитростях Игоря, но, беззлобно журя, продолжали потакать ему. Случались и нравоучительные разговоры. Но их подросток не воспринимал, мнением старших не дорожил. 

      Зато был восприимчив к мнению друзей. Игорю было двенадцать, когда он впервые затянулся сигаретой. В его круге считалось престижным купить пол-литра портвейна на десятерых и распить тайком в сквере – вот это круто, мы почти как взрослые. В четырнадцать-то лет. 

      Итак, вечер, двор, лавочка в укромном уголке. Сидят, курят, болтают о том, о сем мальчишки и девчонки лет пятнадцати. К ним подходит группа парней и девушек постарше. Вопрос: «Ребята, а что вы делаете?» – «Да сидим, курим…» – «А что курите?» – «Как «что»? Сигареты…» - «Ну вот, совсем как маленькие! – изумляется парень. – Другие пацаны давно уже балдеют, а вы все сигаретки…». 

    Это ж такой удар, да еще публичный, по самолюбию подростка, который на этой самой лавочке только что обсуждал с друзьями боевик, где звучат выстрелы, льется кровь. Крутые мужчины и женщины нюхают наркотик, пьют, колются и «геройствуют» врукопашную, с пистолетом, автоматом, а то и ручным пулеметом. При этом сами киношные мерзавцы выглядят не просто отважными, а даже симпатичными, как, скажем, олигарх и бандит Белов из сериала «Бригада». Вот с таких героев брал пример и Игорь: «Я считал себя сильным. Это Васька – тряпка безвольная, а я не подсяду». Он был абсолютно уверен, что это что-то вроде прогулки в парк: захочу – войду, захочу – выйду. Не зная, что калитка открывается только в одну сторону. 

     Но, – вспоминает Игорь, – он попал в абсолютную зависимость позже. Школу окончил хорошо, поступил, по настоянию отца, на заочное отделение института: «Я заработаю, твоя задача – учиться». А сын деньги, предназначенные для занятий науками, спускал на наркотики. Студентом попробовал опий: «Попал в компанию ребят, сидевших на игле. Они не пили, алкоголиков презирали. И многие тянулись к ним почти поневоле: не хочется быть быдлом. Так я окончательно обменял жизнь на кайф». О «кайфе» молодежь представление имеет. А вот чем придется расплачиваться за него, не знает.

     Начал Игорь, как и подавляющее большинство, с курения табака. Потом были алкоголь и «легкие» наркотики. Привыкание шло быстро, и в восемнадцать он пришел к финалу – стал колоться. Мой собеседник с трудом сдерживает эмоции, вспоминая, чего он натерпелся за эти годы. Ушел с четвертого курса института. Родители узнали о его болезни не сразу, а когда Игорь признался в пагубном пристрастии, предложили помощь. Он неоднократно лечился в наркологическом диспансере, но часто игла находила его сразу же за воротами лечебницы. Иногда удавалось удержаться на «травке» два-три месяца, но потом, наверстывая упущенное, он вливал в вены наркотик в неимоверных количествах. 

    Все больше требовалось денег на зелье, а семья обеднела. И он стал добывать «звонкую монету» грабежом, мошенничеством, кражами, попал под наблюдение полиции и вскоре оказался на «зоне». Она страшна уже тем, что человек живет там с ощущением безысходности: жизнь кончилась. А раз так, то ничего не жалко, и себя в первую очередь. К тому же, в обычной жизни есть какие-то ограничители и контроль. А на «зону» дурман поступает как семечки на базар.

     Когда вернулся домой из мест лишения свободы, очень близкий человек уговорил Игоря покинуть на время Отрадный. Предложил пожить вдали от старых «друзей», за две тысячи километров, в Богом забытой глубинке, где о наркотиках и не слышали. Сказать, что трудными были первые полгода – ничего не сказать. Они были мучительны. Даже он, крепкий от природы, вспоминая о физической боли, весь сжимается: «Этого не объяснить и не рассказать – можно только на пленку заснять и показывать, чтобы люди получили представление. Но еще страшнее сверлящие мозг мысли о дозе». 

    Справился Игорь. Через интернет познакомился с хорошей девушкой, наладилась переписка, появилась привязанность, жить захотелось, семью завести. Вернулся в Отрадный, открыл маленький, но доходный бизнес. Впервые в жизни стал зарабатывать, хорошо зарабатывать. А ведь до этого даже маленьких, но своих, денег не имел, родители обеспечивали. Четыре года он был счастливым человеком. 

    Но глубоко загнанная коварная болезнь напомнила о себе шальной мыслью: «Я смогу умеренно, изредка, употреблять». И все созданное за четыре года работы Игорь потерял за два месяца: «Мучился, ненавидел себя и близких. Изолировался ото всех, мне никто не был интересен. Доходило до того, что в день впрыскивал в себя до пяти доз. Принесу зелье, и пошли мысли вслух. А эти мгновения страшные, ведь ум-то ясный, начинаешь соображать – и хочется свести счеты с жизнью». 

     «За пятнадцать лет употребления у меня только передозировок было свыше ста, только реанимировали меня пять раз. Казалось бы, мои кости должны уже истлеть в могиле. Но всякий раз, когда я лежал один в квартире уже без сознания, приходили мама или моя девушка. И спасали меня. Да, наверное, и интуиция их вела ко мне. Но я всегда верил в Бога. Это Он хранит меня, – признается Игорь. – И в «Завет» Он меня привел. Мне сейчас столько же лет, сколько было Христу, когда Он шел на Голгофу. Первую неделю отлеживался. Ломку снимают лекарствами. Страшнее для меня тяга к наркотику, зависимость психологическая. Сидит в голове, точит, грызет мозг: Дай! Дай! Дай! Но пришел на группу взаимопомощи и увидел ребят, таких ухоженных, жизнерадостных, а ведь когда-то мы были в одной компании. Что я, хуже? Нет, не хуже, а во многом получше, посильнее, пооборотистее. Значит, надо бороться». 

    Кто ты, какие у тебя проблемы, зачем живешь, чего ты хочешь в этой жизни? Простые вопросы, и как мучительно и трудно бывает реабилитантам учиться искать ответы на них. Вот и Игорь, выполняя психологические задания, подолгу сидел, погрузившись в себя. И находил ответы. 

     Он максималист и вел в свое время жизнь заправского плейбоя. Но оказалось, ничего особенного в ней нет, все приедается: «К тому же натура у меня такая: все время искал чего-то нового, острых ощущений и, конечно, встретился человек, который предложил мне наркотик. Да и сам искал, так что попал сразу, вверг себя в пучину…». 

    Обманывал себя и окружающих, что может употреблять без последствий. Но наконец признал-таки собственное бессилие перед наркотиками. Единственное, ради чего стоит бросить их – ради жизни. Не ради денег, хорошей работы и сытости – этого может и не быть! 

    Игорь сделал свой первый и, возможно, самый главный шаг на пути к выздоровлению. На этот фундамент трезвости потребовалось три месяца ресоциализации. Впереди много работы над собой: надо убрать дефекты в характере, не совершать того, что делал, будучи в употреблении: «Да, тяжело. Но я хочу этого достичь. И буду делать все, что не люблю (а не люблю проявлять терпение, сдерживать ярость, гнев), и поможет мне вера». Сложно вернуть доверие близких людей, но Игорь с благодарностью вспоминает, что отец и мать проявили стойкость. 

    Сломать себе жизнь нетрудно. Трудно все начинать с нуля – строить свою жизнь заново.

 

   С одной стороны, наркомания – заболевание хроническое и неизлечимое. С другой – астму или диабет сегодня никто не считает смертельным диагнозом: можно жить нормально, стать успешным и счастливым человеком, если научиться держать болезнь под контролем.

      С наркозависимостью это тоже реально, хотя неизмеримо сложнее: эта болезнь не только физиологическое, но и психическое расстройство, модель поведения. Переломить ситуацию можно только по собственному желанию самого человека: нужна полная «перезагрузка» психики, привычек, душевного настроя. 

    Казалось бы, повсюду объясняется и разъясняется, что это страшное пристрастие практически неизлечимо, что привыкание наступает едва ли не с первой дозы, но миллионы людей делают этот страшный шаг в пропасть, влезают в зависимость, и в итоге сначала страдают, заставляя мучиться все свое окружение, а потом просто умирают. 

     Зачем? Почему? Добровольно заболеть неизлечимой болезнью – не бред ли это? Неужели тяга к незнакомому кайфу так велика, что человек собственноручно подписывает себе приговор? Можно понять заинтересованность производителей, распространителей, различных курьеров этого зелья – их задача тупо обогатиться, и это уже другой вопрос, это – моральные ублюдки, но ты – человек, пока не подсел на наркоту, не стал зависимым, зачем ты влезаешь в эту клоаку? 

    Сегодня в России употребляют наркотики восемь миллионов. Официальная статистика по наркомании приводит цифру – 500 тыс. наркоманов, однако это те, что добровольно встали на медицинский учет. Медицинские учреждения могут стационарно пролечить за год не более 50 тыс. человек.