15 ноября. В военных планах вермахта эта дата подчеркнута трижды. И было отчего. «Тайфун» - операция по захвату Москвы, которая сначала развивалась как по писаному, дала сбой. Сделав в октябре гигантский бросок в 250 км, гитлеровские войска вынуждены были остановиться в каких-нибудь 80-ти км от Москвы. Их просто не пустили дальше. Вся Россия встала на защиту столицы. Стояли насмерть. Поэтому и остановили врага. Наступила, как говорят военные, оперативная пауза: ожесточенные бои на время прекратились. 

      Мы выиграли время для укрепления подступов к Москве. Но эта пауза была вовсе не предусмотрена планами фашистского командования. Начальник генерального штаба Гольдер еще 3 июля доложил Гитлеру, что «война уже фактически выиграна за 14 дней».

      Но. У нас, русских, ведь  все не так, как у «людей». Шел ноябрь, пятый месяц войны, а Россия все еще стояла. Враг топтался у стен Москвы, но она по-прежнему оставалась свободной столицей Советского Союза.

       Гитлер терял политическое доверие. И тогда разозленный фашистский зверь приготовился к решающему прыжку. 

       15 ноября 1941 года гитлеровское командование бросило свои войска в «последнее »наступление на Москву. Задействовано было все: переброшены 3 немецкие дивизии из Франции, а также итальянские и румынские дивизии. В преддверии столицы стояли танки песочного цвета: их срочно перебросили из Африки, не успев даже перекрасить.

      Бронированные клещи – 51 дивизия, в том числе 20 танковых – пытались охватить Москву с севера и с юга. На чашу весов было брошено все. Наступило решающее сражение битвы за Москву. Кто кого? Они или мы? Полутонов не было. Жизнь или смерть? Свет или тьма?

       15 ноября войска вермахта начали решающее наступление на Москву, ударив южнее Волжского водохранилища по 30-й армии Калининского фронта. 300 танков было брошено против 56 наших. Наша оборона не выдержала и была прорвана. 

       Утром 16 ноября вражеские войска начали стремительное наступление на Истру – Клин – Солнечногорск. Резервов у нас не было. После тяжелейших боев 23 ноября наши войска оставили Клин, а еще через два дня – Солнечногорск.

       16-го же ноября немцы нанесли мощный удар в районе Волоколамска. Против наших 150 легких танков двинулись 400 тяжелых немецких. Развернулось ожесточенное сражение по всей Волоколамской линии. 316-я дивизия генерала И.Панфилова, 78-я дивизия полковника А.Белобородова, отдельный курсантский полк полковника С.Младенцева, кавалеристы генерала Доватора дрались не на жизнь, а на смерть.

«Бои, проходившие 16-18 ноября, были  для нас очень тяжелыми. Враг, не считаясь с потерями, лез напролом, стремясь любой ценой прорваться к Москве своими танковыми клиньями», - напишет позже маршал Г.К.Жуков.

       Угроза потери Москвы была настолько велика, что И. Сталин, позвонив Г.К.Жукову, спросил: 

      - Вы уверены, что мы удержим Москву? Я спрашиваю вас это с болью в душе. Говорите честно, как коммунист.

       - Москву, безусловно, удержим, но нужно еще не менее двух армий и хотя бы 200 танков,  - ответил Жуков.

      Ни того, ни другого в наличии не было. Две армии были обещены, но в конце ноября, а о танках не могло быть и речи.

      Вопрос о судьбе Москвы поднимался на заседании правительства и в Ставке. Мнения были разные. Учитывая тяжелейше положение наших войск, было предложено сдать Москву. Приводилась аналогия с 1812 годом, когда Москва была оставлена русскими войсками, но это Наполеону победы не принесло. Но, к счастью, большая часть нашего командования высказалась за оборону столицы. 

Стоять насмерть! – и назад ни шагу. И сейчас, в ноябре, наши войска стояли до последнего на подступах к столице.

        Но фашисты шли ва-банк: терять им было нечего. Кровопролитные бои продолжались до конца ноября. Немецким войскам удалось с севера прорваться к каналу Волга – Москва и переправиться через него в районе Яхромы. На юге они обошли непокоренную Тулу и прорвались к Оке в районе Каширы. Это был уже пригород Москвы.

      Напрягая все силы, фашисты захватили Апрелевку – район всего в 35 км от Москвы. На севере они ворвались в Крюково – 30 км от столицы. Еще одно усилие – и они уже у Красной Поляны, всего в 25 км от городской черты Москвы.

       Невзирая на прошедший 7 ноября парад советских войск на Красной площади, Гитлеру все еще мерещилась поверженная Москва, белые флаги и депутация москвичей с ключами от столицы. Ну, как и Наполеону. Но видя, что вступление в Москву задерживается, Гитлер приказал подтянуть к Красной Поляне дальнобойную артиллерию и начать обстрел советской столицы. В военном отношении это была пустая затея, а вот в пропагандистском…

       В Красную Поляну с подачи Геббельса была направлена целая киноэкспедиция – снять фильм об обстреле столицы СССР, а затем и ее падении. Фильм этот планировалось подарить японцам, которые все не решались напасть на Советский Союз.

       Короткая память оказалась у немцев. Они забыли, что русские не приносят ключей от своих городов. Так было, так есть, так будет.

      Немцы забыли, как закончил свой поход на Москву Наполеон.

      Немцы забыли, что каждый их шаг к нашей столице был оплачен кровью, их поганой кровью, и тысячами, сотнями тысяч жизней русских людей, что вперед шагнуть им можно было только тогда, когда, как и в древности, никого из воинов не оставалось в живых.

     Но и мертвые защитники столицы останавливали врага.

      Это было 16 ноября 1941 года, в первый день нового немецкого наступления. Танковые колонны врага двигались по Волоколамскому шоссе, рассчитывая, не останавливаясь,  ворваться в Москву.  Точкой прорыва они выбрали разъезд Дубосеково. Его обороняли всего  28 наших пехотинцев из дивизии генерала Панфилова. Немцы не считали эту горстку советских солдат противниками, поэтому рота автоматчиков пошла в атаку густой цепью, громко переговариваясь.

       Панфиловцы, подпустив врага ближе, открыли огонь. Атака фашистов захлебнулась. Оставив на поле боя более семидесяти трупов, немцы откатились назад. И буквально сразу же на позицию ринулись танки. Двадцать бронированных чудовищ шли лавиной. «Ну что, друзья, - сказал политрук Клочков, – двадцать танков –это не так много: меньше чем по одному на брата».

       Бой длился более четырех часов. Вражеские танки вели ураганный огонь из орудий и пулеметов. Силы противоборствующих сторон не входили ни в какое сравнение: танки – и бутылки с горючей смесью, танки – и противотанковые гранаты. Это был ад. Панфиловцы выстояли. Четырнадцать танков пылали на поле боя. 

     Уже, истекая кровью, лежали в окопах раненые Петренко и Конкин, были убиты Шадрин, Тимофеев, Трофимов…

      Но панфиловцы продолжали бой. Не выдержав напряжения, фашисты отступили. Но через несколько минут новая стальная лавина – тридцать тяжелых танков! – двинулась к нашим окопам. Защитники оторопели. И вдруг из их рядов вырвался один – двадцать девятый – и бросился с поднятыми руками к немцам. Несколько бойцов выстрелили в своего одновременно. Впрочем, он не был уже для них своим.

        Танки были уже совсем близко. Сосчитав их, политрук Клочков сказал: «Тридцать танков, друзья. Наверное, всем нам придется умереть. Велика Россия, а отступать некуда: позади Москва!»

      И они вступили в этот неравный смертный бой. Один за другим падали солдаты, сраженные насмерть. Но пылали кострами вражеские танки. Фашисты не прошли у разъезда Дубосеково к Москве.

       Всем двадцати восьми панфиловцам было присвоено звание Героя Советского Союза. Пятерым из них -  тяжело раненным и затерявшимся на дорогах войны, но оставшимся в живых: Григорию Шемякину, Иллариону Васильеву, Даниилу Кожубергенову, Ивану Шадрину, Дмитрию Тимофееву – Золотая Звезда Героя была вручена через двадцать лет.

      Подвиг 28 героев-панфиловцев стал легендой. Слова политрука В. Клочкова стали крылатыми: их знает каждый. Все двадцать восемь увековечены в поэмах и прозе, в граните и бронзе. Но это не имеет никакого значения. Смертью смерть поправ, они отдали «жизни свои за други своя».  Поэтому и живы. Поэтому бессмертны.

     

      16 ноября враг прорвался к Москве в районе Каширы, но именно в этот критический момент с тыла подошли 2 резервные армии, обещанные Жукову Сталиным. 1-я ударная армия под командованием генерала В.Кузнецова разгромила гитлеровские войска, прорвавшиеся к каналу Волга-Москва в районе Яхромы, а 1-й кавалерийский корпус генерала П.Белова отбросил фашистов от Каширы. Войска генерала К.Рокоссовского мощным ударом выбили врага из Красной Поляны. Так что киносессия, задуманная Гебельсом, так и не состоялась.

      Чтобы ослабить натиск немецких войск на Москву, Ставка отдает приказ войскам Волховского фронта о наступлении на Тихвин, а войскам Южного фронта – о наступлении на Ростов-на-Дону. Приказ был выполнен. Это был сильный стратегический ход: немцы уже не могли перебросить войска на Москву с севера и юга. Растянутые на тысячекилометровом фронте под Москвой, лишенные притока свежих сил, войска вермахта выдохлись, наступление захлебнулось.

       Еще 3 декабря генерал Гельдер указывал: нельзя прекратить наступательные действия, переходить к обороне опасно. А уже 4 декабря он вынужден был дать распоряжение прекратить наступление.

И тогда пробил наш час. Запомните! Это было 5 декабря 1941 года. Да, положение наших войск было очень тяжелым. Но в обстановке строжайшей секретности уже шла подготовка резервов. И хотя к 5 декабря соотношение сил было не в нашу пользу, наша разведка донесла, что все войска вермахта были втянуты в наступление. Резервы немцев были исчерпаны.

       И вот тогда, пока враг еще не начал строить оборонительные сооружения, пока еще не началась перегруппировка немецких войск, советское командование отдает приказ: «Вперед!» Это был сигнал к началу нашего контрнаступления.

      Чего здесь было больше: русской храбрости, дерзости или осознания своей силы, отчаянного по-русски – «Гори все огнем! Ну, держись, фашисткая сволочь!» - или был на то высокий промысел Господень – но мы пошли вперед.

       Перевес сил был на стороне противника, где-то в среднем в 1,5 раза. Это и в живой силе, и в танках, и в артиллерии. И только в самолетах был наш перевес. Очевидно, Бог решил, что для победы нам нужны крылья.

      Первым перешел в контрнаступление Калининский фронт под командованием генерала С.Конева. 5 декабря его войска нанесли удар в обход г. Калинина на Ржев. А далее без какой-либо паузы перешли в контрнаступление все наши войска на всем подмосковном фронте протяженностью свыше тысячи километров.

      Для противника наше контрнаступление было шоком. По всему фронту он вынужден был отступать, теряя живую силу и военную технику.

      Сказать, что наступление далось нам легко, было бы неправдой. Гитлеровские войска неоднократно прорывались. Потерпело поражение наше решение с хода овладеть Вязьмой. Плохо обстояло дело с боеприпасами. С трудом верится, но приходилось устанавливать норму расхода… боеприпасов – 1-2 выстрела на орудие в сутки. И это при наступлении! Маразм.

      Но постепенно положение выправлялось. Мы набирались опыта в боях. А за одного битого, как известно, двух небитых дают.  

       Темпы наступления росли. 7-8 декабря были освобождены Яхрома и Крюково, 9 декабря очищен от гитлеровцев Елец, 11-го – Истра, 13 декабря наши войска освободили Ясную Поляну, 15 декабря – Клин, 16-го – Калинин, 20-го – Волоколамск, 26-го Волоколамск и Лихвин, 30-го Калугу. 2 января Красная Армия вошла в легендарный Малоярославец.

      К началу января 1942 года был восстановлен Брянский фронт и разгромлены ударные войска немецкой группы армий «Центр». Задача, поставленная Верховным Главнокомандованием, была выполнена.

Сломив в ожесточенных боях сопротивление гитлеровцев, наши войска отбросили гитлеровцев на 100-250 км от столицы, освободив более 400 населенных пунктов. Это была победа.

      Под Москвой немецко-фашистким войскам было нанесено первое в Великой Отечественной войне крупное поражение и положено начало коренному повороту в ходе войны.

       «Московская битва нанесла первый сильнейший удар по Германии как в политическом, так и в военном отношении», - признавался немецкий генерал Г.Блюментрит. А фельдмаршал В.Кейтель на Нюрнбергском процессе в 1945 году на вопрос, когда он начал понимать, что план «Барбаросса» терпит крах, произнес одно слово: «Москва».

      Победа под Москвой явила всему миру великий героический подвиг советского народа.

       Но была она добыта дорогой ценой. Мы не знаем, сколько человек погибли в боях под Москвой. Миллион? Два? Сведений нет. Но даже без точных цифр мы можем сказать, что каждый метр подмосковной земли оплачен кровью ее защитников. Они сделали первый самый главный и самый трудный шаг к Победе – и остались навечно там, на московском рубеже.